Проснувшись, мужики и бабы крестились, чуя что-то неладное. “Может, война началася али село горит, али беда иная случилася: шибко в колокол звонити зря не будут. Идите, мужики, без нас, - рассудили бабы, - ребенков-то, спаси Господи, разве оставишь...”. Вышли из каждого дома по мужику, а то и более. В пути присоединялись крестьяне из соседних деревень:Блиниковщина, Маричи, Елесенки, Батаевы, Бусыгины, Ронжи и Лукиншина Обсуждая непонятную причину ночного звона, мужики терялись в догадках.
А колокол гудел не случайно. То, что произошло в ту ночь, стало известным почти всей России. Вскоре на газетных полосах запестрели “боевые” сообщения с театра новых “сражений” с турками, но теперь не с Балкан, а с Вятки и доселе неизвестного Молотникова.
Русско-турецкая война закончилась в марте 1878 года поражением Турции и освобождением Болгарии и российских земель на побережье Черного моря. Возвращались домой раненые и отслужившиеие солдаты. Много рассказов они несли о войне, а также о турках и их жестоком обращении с болгарами и русскими пленными. Устное живое слово в то отдаленное время в деревне являлось почти единственным средством информации. При этом слухи о турках ходили в темной массе самые невероятные. Тема эта для котельничан была особо близкой: один из лагерей военнопленных турок располагался в городе. А сам эпизод “нападения” на Молотниково произошел вскоре после отправки военнопленных турок из Котельнича.
Лишь только Молотниково погрузилось в сон, на улице послышался шум. Псаломщик Усольцев быстро проснулся и тотчас решил выяснить причину появления около его дома громко говорящих гюдей, вооруженных вилами, косами и топорами. Оказалось, мужики вооружились не зря. “Турки!.. Турки вокруг!.. А в селе спят!?” - кричали ополченцы. Псаломщик, наспех одевшись, побежал будить настоятеля церкви Иосифа и членов причта. А в село прибывали и пешие, и конные люди, вооруженные тем же оружием. Воинственно настроенная толпа скапливалась возле церкви. При этом из сторожевой палатки вскоре послышался звон часового колокола. Наиболее рьяные мужики, как писалось позже, “забрались на колокольню, и начался звон во вся, сменяемый набатом”. По настойчивому требованию толпы осаждаемая ею церковь была открыта. Масса прихожан хлынула в храм. Слова убеждения отца Иосифа остановиться в безумии оказались бессильными. Люди, панически взбудораженные слухами во мраке ночи, вынудили настоятеля начать при зажженных свечах молебен и пение акафистов. Тем временем из волостного правления, которое располагалось в деревне Игумново, в 4-х верстах от села, прибыли старшина и писарь. Кто-то из причта передал старшине кусок бумаги, на котором написано карандашом: "...около Молотникова турки”. Событие развивалось с необыкновенной быстротой. Нарочный, напутствуемый главой волости, уже мчался, верхом на лошади со “знаменитым” куском бумаги в Котельнич, в полицейское управление. Невзирая на поздний час и тьму, люди обоего пола йз деревень тянулись толпами в Молотниково. В селе царили страх и паника. Около церкви истеричная женщина, выкрикивая проклятия нехристям, уверяла людей в том, что на её глазах турки зарезали мужа, А некий говорливый мужичок в лаптях и полушубке, притопывая ногами, настойчиво призывал резать лошадей и скот, дабы не достались басурманам.
А между тем в деревне Вагины, стоявшей, как и Молотниково, на проезжей дороге (проезжая дорога Макарье-Котельнич пролегала через деревни Михалицыны, Обуховская, Вагины, Исуповы, Комаровщина, Отешево (прим. автора) до получения страшного известия в тот день гуляла свадьба. Пирушка в разгаре. По обычаю в деревнях на подобные события соседи собирались без приглашения, как на общие развлекательные зрелища. И на этот раз мужики и бабы, молодежь и даже ребятишки теснились в закутке, а те, кому не хватило места, забирались на печь и полати. Никто и ничто не ускользало от их острого глаза и слуха: ни суженые, скромно усевшиеся под образами, ни стол с бутылками вин, пирогами, вареным, жареным и прочим съестным, ни развеселившиеся гости. Под вечер голосистая тальянка, звеня колокольчиками, уже захлебывалась в песнях захмелевших гостей. Казалось, ничто не омрачало свадебное веселье. Лишь только дед жениха Корнил, которому за восемьдесят, грустно отсиживался за печкой: старику не велено появляться на гульбище. Весть о “нашествии турок”, летевшая по дороге, повергла деревню в ужас. Свадьбы как не бывало. Молодых спрятали в погребную яму, завалив досками, кадками и разным хламом. Остальные разбежались кто куда. Дед Корнил позже похвалялся своей храбростью: “Перекрестясь, вылез из-за печки, дескать, стар и будет уж... пожил, теперь перед смертью не грех пропустить полштофа”.
Люди, двигавшиеся к селу, услышали у деревни Казаровщины выстрелы. Николай Егорович вспоминал, что некоторые из них, испугавшись стрельбы, хотели повернуть обратно и дома дожидаться рассвета. Но, пораздумав, все-таки решили идти: звал колокол. В деревне бойкий мужичонка, ловко перезаряжая ружьишко и стреляя в воздух, выкрикивал: “Я - Никифор! Не бойтеся меня... Турка пугаю!”. Действительно, Никифор Федулович Новоселов нес бдительную службу по охране деревни.
Котельничский исправник через полтора часа получил депешу и устное сообщение нарочного. В его голове блеснула мысль: нападение на уезд могли совершить только сбежавшие военнопленные турки. Служебная интуиция уездного блюстителя порядка требовала принятия срочных мер. Первым делом он отбил телеграммы губернаторам в Вятку и Казань. Затем поспешил с грозным известием к воинскому начальнику, а тот не замедлил поднять по тревоге малочисленный гарнизон.
Молотниковцам в ту полную страха ночь было не до сна. На улице люди продолжали беспорядочно шуметь. Наконец, воинский дух окреп и достиг степени мужества и организации: по селу мужское население ходило не в одиночку, а группами, вооруженными кольями, дубинками, топорами, вилами и косами. Но выступить из села и идти на сближение с “неприятелем”, к сожалению, никто не отважился. Утром, часов в восемь, прискакал в село одетый по форме бравый исправник в сопровождении полицейских. Bскоре ополченцы увидели подмогу - движущееся из города вооруженное воинство на шести подводах. Во главе отряда - сам воинский начальник. Проводнике отряда - унтер-офицер Вагин Павел Осипович, уроженец уже известной читателю деревни Вагины, хорошо знающий местность.
Как дальше развивались события, достоверных сведений нет. Позже говорили, что отряд направился на северо-запад прихода к деревне Малые Ерши, которую “захватили турки” и “удерживали” ее до утра. Отряд оцепил деревеньку и с боевым криком “сдавайтесь, турки!” ворвался в нее. В одной избушке солдаты обнаружили... спящих на полу 10 русских мужиков, ...издававших винный перегар. Итак, по рассказам, отряд бесславно вернулся на исходную позицию, в Молотниково. По поводу “военной операции с турками” писалось в 1900 г.: “ Неприятности объяснений по случившемуся недоразумению закончились поздравлением с “победой”, и нижним чинам выдано по чарке водки.
Кто же был непосредственной причиной описанного “нашествия”? Насчитали 11 человек. Это 10 мужиков, обнаруженных в избе, и ее одинокая хозяйка. Они в течение одной ночи потрясли приход и заставили волноваться административное и воинское начальство Котельнича и губернии. А все началось так. Юрьевские н гостевские мужики, занимавшиеся отхожим промыслом, в тот день, прославивший Молотниково, шли на работу в Кострому, ка кожевенный завод. В трактире (трактир располагался на месте ныне ветхого здания школы, на углу улиц Щепина и Исупова (прим. автора)) Молотникова основательно выпили. По пути, в деревне Обуховской, испили дополнительно, а в конце дня, дойдя до Малых Ершей, решили заночевать, Стучатся в избу. Женщина, единственная обитательница, закрылась пуще прежнего. “Мы не турки, кого ты боишься?” - выкрикнул один из них. “Да как не турки?! Вишь, ножи-то у нас”, -поправил своего товарища шутливый мужичок, показывая на инструмент для выделки кожи. Хозяйка бросилась в окно - и дай Бог ноги... Выбежала на дорогу, дико крича: “Турки; турки! Спасайтесь!..” Перепуганный ее вид и лицо, исцарапанное обломками стекла, давали повод народу, движущемуся пешем и на лошадях, поверить ее словам. Весть о “нападении турок" стала неуправляемой, понеслась по дороге. Да с нелепыми вымыслами.
Молотниковское событие породило немало шуток, анекдотов и куплетов. Центральной фигурой в них была перепуганная баба, вокруг которой в комичных ролях “турок” предстали духовенство, административное и воинское начальство Молотникова, Котельнича и Вятки. В одном из шутейных рассказов утрировалось, что губернатор направил в Молотниково под барабанный бой полк для разгрома турок. Смеялись все, в числе их и сами молотниковцы над собой, со свойственным для вятских людей живым юмором: “Отрублю голову бурку - не доставайся турку”. А в шуточном стишке неизвестного нам автора не пощажены ни священник, ни исправник, ни губернатор: “...Сам отец Иосиф задрожал и с причтом в церковь побежал и в набат благословил - сторож колокол разбил. Исправник ретивой в Молотникове слышит вой. Он еле-еле дышит и телеграмму в Вятку пишет: “Эй ты, губернатор, не зевай, на помощь войско присылай!..”. Автор памфлета заканчивает тем, что “после той погоды пыльной оказался пузырь мыльный...”. А баба, возмутившая губернию, получив наказание: “...удивила всю Европу - отодрали плетью ж...”.
Какие же последствия? Игумновская волость получила прозвище “Турция”, а жители стали “турками”. Отец Иосиф, скромный и благочестивый человек, через два года скончался, не перенеся позора.
История с “турками” не закончилась. “Нашествие” повторилось через 25 лет, но уже в Куринском приходе. Слух о турках пробежал по деревням Примоломья: Волковщина, Валовы, Наботеловы, Бересневы, Цыпухины, Шушкановы, Сандаковы и другим. По рассказам очевидицы Клавдии Антоновны Абрамовой из деревни Наботеловы, детей, чтобы спасти, прятали в кормовых яслях, ямах, на чердаках. Ее же, 5-летнюю девочку, сунули в колоду, из которой поили лошадей: “Не пищи - турки идут!”
Кто же был причиной слуха о “примоломских турках”? Плотогоны. Исстари по Моломе весной сплавляли лес. Плотогоны, получив в Котельниче расчет, артелями под хмельком возвращались в верховья, домой. Их обратный, более короткий, путь пролегал обычно через Молотниково. В деревне Вагины шумная ватага обросших, лохматых мужиков покупала у известных на всю округу вагинских гармонных мастеров гармошку и с разухабистыми песнями под музыку шагала дальше. Но раз произошло иначе: группа тоже подвыпивших плотогонов направилась примоломскими деревнями. Неизвестно, кто их принял за турок. Но слух о том, что идут турки, воздействовал на воображение людей. Такова давнишняя история “нашествия турок”.
Известен еще один “турецкий” эпизод, описанный Б. Кисель-никовым. Зимним вечером в то отдаленное время обоз молотниковцев решил заночевать недалеко от Котельнича, в деревне Копылы. Запоздалые “гости” шумели, стучали в окна. Шалости всякие бывали на проезжих дорогах. Поэтому крестьяне крепко запирали ворота и неохотно принимали на ночлег непрошенных гостей. На вопрос “Кто вы?” молотниковцы без колебаний отвечали: “Турки! Не пустите - силой вломимся!..” Весть о “турках” через задние ворота понеслась по деревне: “Не доставайся пиво турку!”. И стали жители крушить бочонки с пивом, пропубая топором дниша. По поводу пива, полагаю, была шутка. Но дело в другом. Прозвище “турки” молотниковцам делало “честь", выделяя их из массы крестьян других, ничем не приметных волостей.
Более 100 лет отделяет нас от времени “нападения турок”. В начале коллективизации загинула та деревушка, которую просто называли Ершики, где началась описанная история. Располагалась она в двух верстах от деревни Михалицыны, что на землях нынешнего владения Юбилейного. Также погибли и деревни вокруг Молотникова. А жители села постепенно разъехались в поисках лучшей доли за последние 40 лет. Село наполнилось пришедшими невесть откуда людьми, как другие села России.
Раз как-то в автобусе незнакомый пассажир, повернув голову в мою сторону, поинтересовался, куда я еду. “В Молотниково”,-ответил.-“А-а... в Турцию, значит”.- “А что это?” - задаю вопрос. -“Да... там раньше жили турки. Ты, видать, нездешней?”. Тут же в диалог вмешался другой пассажир: “Не так было. Турки-то шли на Котельнич, а люди узнали об этом от молотниковской старухи: она их первая увидела”. Выходит, быль-то поросла травой. А вот ярлык, который прилепил народ к селу, крепко держится уже вторую сотню лет.
В историческом прошлом Турция считалась агрессивным и грозным врагом России. С XVII по XIX век отмечалось 10 крупных войн и множество мелких столкновений с ней. В борьбе с Турцией наше отечество потеряло сотни тысяч своих сынов. При этом “турки” в русском сознании связывались с чем-то жестоким, коварным и невежественным. Но “меняются времена, и мы с ними меняемся”, - гласит дреанеримская мудрость. В отношениях России и Турции строятся ныне добрососедские торговые и культурные связи.
Г.А. Котельников
